Евстафий Пехлеваниди: «Тренерам сборной СССР я не подходил по стилю. У Лобановского на скамейке сидел бы»
Александр Петров
Евстафий Пехлеваниди – любимец казахстанских болельщиков 80-х годов минувшего столетия. Плотно сбитый, резкий и прыгучий. Обладал высокой стартовой скоростью, умело вел борьбу за верховые мячи. Пушечные удары Пехлеваниди, причем с двух ног, помнят опытные болельщики всего бывшего Союза. От них пострадали 21 клуб и 37вратарей (!) Высшей союзной лиги. В том числе такие знаменитые мастера, как Дасаев, братья Чановы, Габелия, Михайлов, Роменский, Сивуха, Краковский, Черчесов, Харин…
Особо красивые голы Пехлеваниди удавалось забивать со штрафных ударов. В 29 лет Пехлеваниди эмигрировал в Грецию, где продолжил футбольную карьеру, отыграв еще несколько сезонов за Левадиакос. В Греции 64-летний Пехлеваниди проживает и по сегодняшний день
- об отце – футболисте тбилисского Динамо, и финале Кубка СССР 1946 года и бронзовой медали чемпионата;
- какие деньги в 70-х годах ХХ столетия платили во Второй союзной лиге;
- о дебюте в Высшей лиге, о самых важных и красивых своих голах;
- о том, почему в Алма-Ате игры часто назначались на раннее время;
- о среднеазиатском дерби с Пахтакором;
- о том, кого из нападающих в Союзе он уважал больше всего;
- помогал ли Кайрат Олегу Протасову в 1985 году побить всесоюзный рекорд;
- почему, приезжая в Москву, футболисты Кайрата бегали по ЦУМам и ГУМам;
- о кричалке болельщиков про Марадону и Барселону;
- о тренерах Кайрата – Волчке, Остроушко, Беца, Сегизбаеве;
- почему Кайрат при Союзе никогда не играл в еврокубках;
- за какие деньги играли футболисты в молодежной сборной СССР;
- почему его никогда не приглашали в первую сборную СССР;
- о том, когда он заработал в Союзе деньги, которые можно было назвать серьезными;
- почему не остался в Казахстане, а решил уехать в Грецию;
- о своем последнем матче за сборную ветеранов Кайрата;
- о том, за какую сборную он больше болеет – за Грецию, или Казахстан;
«Из пяти братьев в команды мастеров пробились двое»
– Евстафий Алкивиадович, вы помните с чего начался ваш футбольный путь?
– Родился я в Чимкенте (до 1992 года, ныне Шымкент, – прим. А.П.). Рос в семье футболиста (экс-нападающего тбилисского Динамо Алкивиада Яковлевича Пехлеваниди, – прим. А.П.). Жили мы не богато и не бедно – обычная средняя советская семья. Нехватка обычных товаров в стране давала знать о себе.
Во дворе с мячом мы бегали по камням и колючкам. Обуви, как таковой, у нас не было. Когда у меня появились первые бутсы, отец повел меня к сапожнику. Помню, спросил у него: «А сапожник нам зачем?» На это он ответил: «Шипы на бутсах тебе нужны?» Сапожник набил мне кожаные шипы. Спрашиваю: «Это для чего?» Говорит: «Самое большое достоинство у этих шипов то, что когда кожа сотрется, то останутся гвозди».
Евстафий Пехлеваниди. Фото: Google
– Семья у вас была большая?
– Когда-то была большая. Нас пять братьев, я самый младший. Все мы играли в футбол, но на разных уровнях.
В команды мастеров пробились лишь двое – я и третий по возрасту брат. Он поиграл во Второй союзной лиге. Среди команд, за которые он выступал, был клуб Политотдел из-под Ташкента (ходили слухи, что в 1972 году Олега Блохина звали в этот клуб, там ему предлагали сумасшедшую по тем временам зарплату в размере полутора миллиона рублей, – прим. А.П.). Еще – Иртыш (Павлодар) и Металлург (Чимкент). Потом я занял его место. Правда, брат был вратарем.
Остальные братья играли в футбол до призывного возраста. Знаете, когда ты в армию на два года ушел, то после сапог какой потом может быть футбол. Тогда как было: если ты успел попасть в команду мастеров, то от армии тебя отмазывали – делали на год-два отсрочку.
Что касается ситуации со мной, то я успел поступить в Педагогический институт, и у меня было четыре года в запасе. Потом казахское партийное руководство как-то решало этот вопрос. Так что в армии я никогда не служил – ни в СССР, ни в Греции.
– Ваш отец ведь был известным футболистом? Он вас привлекал к футболу?
– Отец – первый и единственный мой наставник. Это он меня к мячу приучил. Дал мне, если можно так сказать, первый толчок в большой футбол.
– Возможно, вам довелось увидеть отдельные фрагменты хроники, как ваш отец играл в футбол?
– Какая-то хроника сохранилась. В первый послевоенный 1946 год в Москве на стадионе Динамо игрался финал Кубка СССР Спартак (Москва) – Динамо (Тбилиси). Саму игру я, конечно, не видел. Просто показали, что отец в составе.
До этого он за команду Батуми долгое время играл, в 40-х в тбилисское Динамо перешел, входил в список 33-х лучших игроков страны. Когда в 1941 году началась война, то у него была бронь, однако он воевал. Имеет медаль за оборону Кавказа. Правда, медаль эта пропала, осталось только удостоверение. Еще сохранилось удостоверение мастера спорта СССР. Так что отец у меня не только известный футболист, но еще и участник Великой Отечественной войны.
– О том финале 1946 года отец вам что-нибудь рассказывал?
– Нет. А я ничего не спрашивал у него, о чем сейчас сожалею. Он еще был бронзовым призером чемпионата СССР, в каком году – точно не помню (бронзовый призер 1946 года и серебряный 1940-го, – прим. А.П.). К сожалению, той медали тоже нет. Сейчас она была бы антиквариатом.
«Мне всегда нравилась игра последнего защитника. Уже в Греции довелось на этой позиции поиграть»
– Вашего отца не стало в 1983 году. Он вживую видел вашу игру?
– Конечно. При этом никогда не критиковал меня. Ни слова не говорил, как я отыграл тот или иной матч. Он просто давал мне возможность самостоятельно принимать как правильные, так и не неправильные решения.
– Ваш отец был защитником, вы были форвардом. Скажите, вы всегда играли в нападении?
– Да. При этом мне всегда нравилась игра последнего защитника – либеро.
– Вы пробовали играть на этой позиции?
– Было дело. В конце своей игровой карьеры, когда в Греции уже играл на уровне четвертого-пятого дивизионов, мне довелось поиграть последнего защитника. Помню, спрашивали у меня, как я могу играть в центре обороны и так читать игру, если я всю жизнь отыграл в нападении.
– И что вы на это отвечали?
– Отвечал, что я, как никто другой, знаю, как может повести себя нападающий в той или иной ситуации. Знаете, нападающий всегда может сыграть на месте защитника, а вот защитник в нападении – никогда.
– Как вы оказались в команде мастеров?
– Первый раз в команду Второй союзной лиги Металлург, которая представляла Чимкентский свинцовый завод (предприятие цветных металлов на юге Казахстана, – прим. А.П.), попал на сборы, когда мне было 16 лет. После этого потихоньку меня стали подтягивать к команде, правда, полноценные сборы я не проходил, так как был еще школьником. Так продолжалось два года. В 1979 году я уже освоился в команде и стал игроком основного состава.
– В Металлурге вам, школьнику, какие-то деньги платили?
– Да. В 1977 году я стал получать официально зарплату – 110 рублей. Правда, брали налог за бездетность (бездетные мужчины от 20 до 50 лет должны были отчислять 6% зарплаты государству, также существовали льготы для учащихся средних специальных и высших учебных заведений до 25 лет, – прим. А.П.). Потом мне вернули эти деньги, я ведь был еще несовершеннолетним – какие у меня могли быть дети.
– А премиальные в Металлурге были?
– 40 рублей за победу. Все это было на официальном уровне по всему Союзу.
«Разговор был коротким: или будешь играть в Кайрате, или нигде»
– А как вы оказались в Кайрате?
– Очень просто. В 70-х главным тренером Кайрата был Тимур Санджарович Сегизбаев, так он за мной дважды приезжал, в 1977 и 1978 году. Отец деликатно ему объяснял, что парень еще сырой, не готов для Высшей лиги. Но когда в 1979 году за сезон во Второй лиге я забил 28 голов, там уже разговор был коротким. Сказали: «Или будешь играть в Кайрате, или нигде». Так я попал в главную команду Казахстана. Но я ведь сам хотел и стремился попасть в Высшую лигу.
– Свой дебют в Кайрате помните?
– Конечно. Он состоялся в начале апреле 1980 года. Кайрат играл дома с ленинградским Зенитом. На поле я вышел в основе, правда, отыграл всего один тайм, и меня заменили.
– Причина замены?
– Перегорел. Помню, желание у меня было огромное, но состояние такое, что я не мог нормально двигаться. Там еще момент у меня был, но я его упустил. Через четыре дня мы уже играли следующий матч. Честно говоря, не надеялся, что буду играть.
Но готовился к той игре так, как не готовился никогда. Дело в том, что играть нам предстояло в Тбилиси против Динамо. А там я не мог сыграть плохо. Мы крупно проиграли Динамо – 0:3. Я отыграл все 90 минут. Старался выглядеть так, чтобы отцу, который был на трибунах, не было стыдно за меня.
– То есть, ваш отец был на той игре?
– И не только на ней. Главный тренер Кайрата Игорь Волчек пригласил его и на матч с Зенитом, и на игру в Тбилиси, на которую он с нами летал.
– Но вы ведь чуть раньше провели за Кайрат несколько официальных матчей, причем они игрались в Грузии.
– Да, но то были игры на Кубок СССР.
– В первой же игре вы забили единственный гол. Помните его?
– Нет. Помню то, что играли мы с одесским СКА. Это был групповой турнир, который проходил в Грузии. Жили мы в Тбилиси, а игры проводили в Рустави. В нашей группе, кроме одесской команды, были Динамо (Тбилиси), СКА (Хабаровск), Торпедо (Кутаиси) и Спартак (Орджоникидзе). Мы проиграли Динамо 1:2 (в той игре Пехлеваниди тоже забил, – прим. А.П.), а все остальные матчи выиграли. Прошли в 1/8 финала, где уступили динамовцам Киева 0:2.
«Московскому Динамо я семь лет не мог забить, пока в команду не пришел Леша Прудников»
– За свою карьеру вы забили более сотни голов, какой из них был самым важным?
– Первый в Высшей лиге, который я забил дома, в ворота ереванского Арарата. Мы проигрывали 0:1, и тут на 89 минуте Гладилин подает угловой, я выигрываю воздушную дуэль и забиваю мяч головой. Тогда никто не думал, что я с ростом 172 сантиметра могу так выпрыгивать. До сих пор все удивляются моей прыгучести.
– Следующий свой гол вы забили тоже на 89 минуте в ворота киевского Динамо, случайно, не головой?
– Нет. Киевскому Динамо я никогда не забивал головой.
– Вы сказали, что самый важный гол для вас был первый. А какой из тех, что вы забили, был самым красивым?
– Все красивые мячи я, в основном, забивал со штрафных.
– Сколько мячей вы забили со штрафных?
– Точной цифры я вам не назову – не считал. Думаю, мячей 15-20 точно забил.
– Больше всего от ваших голов пострадали такие команды, как Арарат и Нефтчи. Это вышло случайно или эти команды были для вас «сладкой булочкой»?
– Да нет, просто так сложилось. Арарату, я, по-моему, девять мячей забил (в чемпионате и Кубке СССР – семь, – прим. А.П.). А вот московскому Динамо я не мог семь лет забить. Пока в Динамо не пришел Леша Прудников. Ему я сразу забил.
– Вы ведь с Прудниковым друзья. Что за спор у вас был, когда вы находились в тренировочном лагере олимпийской сборной?
– Эта история случилась в 1983 году. В декабре олимпийская сборная в Москве проводила тренировочный сбор. Старший тренер той сборной Эдуард Малофеев позвал меня и его. Помню, я в сборную приехал сразу после свадьбы.
И вот 30 декабря у нас была последняя тренировка, работали мы в зале, занятия закончились, и тут Леша спрашивает: «Сколько из пяти ударов сможешь мне положить с линии штрафной?». Говорю ему: «Да я тебе все пять забью». Это его задело. Поспорили. Получил он все пять. Потом катил мяч носом метров пять, от ворот до линии вратарской. Помню, ребята с Малофеевым уже уходили с площадки, но когда увидели, что такое дело, остановились и смотрели, чем все это закончится.
Прудников и Пехлеваниди. Фото: Google
– Было ли у вас желание кому-то из вратарей забить гол непременно?
– Было. Виктору Гришко.
– Почему ему?
– Потому, что он, как и Прудников был моим другом. Подружились, когда вместе играли в молодежной сборной.
– В играх чемпионата больше всего мячей вы забили Сергею Краковскому. С ним у вас какие были отношения?
– Да? Я этого факта не знал. Думал, что больше всего забил, кому-нибудь из вратарей Арарата. Мы с Сергеем Краковским одногодки, поэтому пересекались не только в матчах чемпионата, как соперники, но еще и в сборной и по юношам, и в молодежке. Помню, были на сборах в Волгограде, фотография на память осталась. Что сказать – Краковский был классным вратарем.
«Для многих команд, которые приезжали в Алматы, это было настоящим испытанием»
– Многие, когда начинают вспоминать ваши мячи, говорят о том голе, который вы забили Виктору Чанову на 10 секунде игры. Но был же и другой гол, в другом матче с Динамо, – победный на 89 минуте. Какой из них важнее, тот, который был забит вначале игры, или на последних минутах?
– Да любой из забитых мячей считается важным. Нет в футболе такого понятия – этот мяч главный, а этот – нет. Помню, что оба те мяча в ворота киевского Динамо принесли нам победу 2:1. Не могу сказать, что те победы нам доставались по игре. Все-таки у киевского Динамо на поле 11 человек, как правило, были сборниками. Пятеро в запасе – тоже сборники. А еще на трибуне сидело человек 20, которые представляли сборные, начиная с юношеской и заканчивая национальной.
– Почему игры в Алма-Ате часто назначали на 17.00?
– Из-за плохого освещения на стадионе. Свет мог погаснуть, а потом неизвестно, что могло бы произойти.
– Такие случаи были?
– В чемпионате – нет. Помню, в 1998 году ветераны Кайрата и московского Спартака играли товарищескую встречу в ноябре. Начался второй тайм и вдруг погас свет. Не полностью – две мачты горели, две нет. Пришлось доигрывать тот матч в полутьме.
– Рассказывали, что на более раннее время, когда еще стоит жара, специально матчи назначали, особенно если соперник Спартак или киевское Динамо?
– Да не только Спартак и Динамо «плыли» по жаре. Для многих команд приезд в Алма-Ату был настоящим испытанием. 75-80% команд у нас в Алма-Ате «не отскакивали». Где-то перелет длительный сказывался, где-то насыщенный график игр, усталость, жара, высокогорье. Когда играли летом по жаре, бывало до 40 градусов доходило.
Что касается меня, то, если посмотреть на статистику, можно увидеть, что большинство своих мячей я забил во втором тайме. Когда уже спадала жара и становилось легче играть (на самом деле, если взять все мячи забитые Пехлеваниди в Алма-Ате в Высшей и Первой лигах, то все выглядит так: в чемпионате 29 голов забито в первом, 28 во втором тайме, – прим. А.П.).
Думаю, если бы я играл за любой другой клуб, который базировался на европейской части страны, мне бы было намного легче играть и забивать. Там люди не видели такого солнца как в Казахстане.
– То есть жару лично вы переносили тяжело?
– Да.
– В чемпионате игры с Пахтакором для вас стояли особняком?
– Да. К этим матчам мы готовились по-особенному – это было среднеазиатское дерби. Помню, в 1984-м в Алма-Ате выиграли у них с разгромным счетом 6:2. К 15 минуте игры мы дважды уступали – сначала 0:1, а потом 1:2. Но на перерыв ушли, ведя 3:2. В той игре я забил один гол, а Стукашев отличился хет-триком. Причем Сергей забивал, всякий раз добивая мяч после моих ударов.
С Геннадием Денисовым, который в том Пахтакоре играл, у меня давняя дружба. Недавно мы общались с ним по телефону. Обсуждали ту игру. Матчи с Пахтакором в те годы превращались в какое-то соревнование между двумя союзными республиками. Даже когда в 1988-м мы вылетали, то все равно настраивались на игры против Пахтакора по-боевому.
– Что скажете про игру со Спартаком в 1985 году? Что это был за хоккейный счет 4:4?
– Судья Александр Хохряков в том матче нас откровенно «плавил». При счете 4:3 в нашу пользу был штрафной. Дасаев мяч парировал, но набежавший Володя Никитенко добил его в ворота. Счет должен был стать 5:3, но арбитр этот гол не засчитал. Мы потом тысячу раз просмотрели видео того момента. Там вне игры и в помине не было. А затем спартаковец Сергей Родионов за несколько минут до финального свистка забил свой гол, и игра закончилась вничью.
«Ничего такого не слышал, чтобы Кайрат помогал Протасову установить всесоюзный рекорд»
– За то время, что вы играли в Высшей лиге, вам ни разу не удалось в одном матче забить три и более мячей. Почему?
– Да я к этому особо не стремился. Помню, когда играли в Первой лиге, то три мяча я забил в Ярославле Шиннику. Еще раз отличился хет-триком, когда играли во Второй лиге. Вот и все. По два мяча в одной игре мне удавалось чаще забивать (восемь раз, – прим. А.П.).
– В Союзе было много классных нападающих. Кого из них вы уважали больше всего?
– Классных форвардов в Союзе действительно было много. Если брать из украинских клубов, то мне всегда нравился Виталий Старухин. Человек считался королем воздуха. Много мячей он со второго этажа заколотил. Помню, был такой бразильский форвард-гренадер Марио Жардел. Сильной стороной бразильца являлась блестящая игра головой, отличное голевое чутье. В Португалии он играл за Порту и Спортинг (в Порту в 125 играх забил 130 мячей, в Спортинге в 49 играх – 53, – прим. А.П.). Так вот, форвардом такого типа в Союзе был и Старухин.
В одном из интервью я прочитал, что партнеры Старухина не помнят, чтобы Виталий кого-то один в один обыграл или убежал от защитника. Но человек умудрился за сезон 1979 года забить 26 мячей и стать самым метким снайпером чемпионата СССР (в 1979 году по результатам опроса еженедельника Футбол-хоккей» Старухина признали и лучшим футболистом СССР, – прим. А.П.).
Еще я уважал и продолжаю уважать Сашу Заварова. Это вообще был уникальный футболист. Первый раз мы с ним познакомились, по-моему, в 1978 году, когда нас пригласили в юношескую сборную, и мы проходили сборы в Сухуми. Там была Олимпийская футбольная база – несколько полей. Потом он играл за СКА (Ростов), дальше в киевском Динамо.
То, что он творил за футбольным полем, это отдельная история. Считаю, все это не должно касаться никого. Но на футбольном поле он был просто красавчик. Таких футболистов, как он, я в Союзе не видел. Всегда говорил и буду говорить о нем только хорошие слова.
Еще я всегда преклонялся перед Олегом Блохиным за то, что он был на футбольном поле трудягой. Он много великолепных мячей забил и много классных игр сыграл. Блохин был настоящим профессионалом.
Блохин и Пехлеваниди. Фото: Google
– Скажите, в 1985 году, когда Олег Протасов шел на всесоюзный рекорд, в игре в Днепропетровске Кайрат помогал ему забить хет-трик?
– Лично я об этом ничего такого не слышал. Я уже не помню, что и как было в той игре. Мы знали, что слабее Днепра, пытались что-то сделать, но не получилось. Помню, что нас тогда больше интересовала игра в Одессе. Поэтому мы, в основном, готовились к последней игре чемпионата с Черноморцем.
– В Одессе вы забили единственный, решивший судьбу матча гол.
– Да. Обыграли мы одесситов 1:0 и заняли итоговое 9 место (это была первая победа Кайрата в гостях, – прим. А.П.). Помню, турнирная таблица в том сезоне была настолько плотной, что, проиграй мы ту встречу, могли бы вылететь из Высшей лиги. Представляете себе! (таблица была действительно плотной, но к последнему туру неудачники уже были известны – Факел и СКА; проиграй Кайрат, он бы был не на 9 месте, а на 14, – прим. А.П.).
– Если говорить об игроках других амплуа, чья игра вам была симпатична?
– Всегда уважал Вагиза Хидиятуллина. Анатолий Коньков, Хидиятуллин, и, пожалуй, Саша Чивадзе были у нас три «кайзера» (прозвище Франца Беккенбауэра, – прим. А.П.).
Из вратарей №1 в стране был Ринат Дасаев – это даже не обсуждалось. Вообще, у нас очень хорошая вратарская школа была. Даже не школа, а методика их подготовки. Поэтому вратари у нас были на зависть другим.
Очень хорошо помню звездный состав киевского Динамо 70-х годов. Я был еще пацаном, по телевизору смотрел, как здорово играют: Коньков, Рудаков, Трошкин, Матвиенко, Онищенко, Блохин. Мунтян. На этих людей мы все равнялись. Хотели стать как они, или хотя бы быть рядом с ними.
– Кто из защитников был для вас наиболее неудобным? Против кого было сложнее играть?
– Да я никогда внимания не обращал, кто там против меня играет.
– Говорят, что двух защитников в Союзе форварды боялись больше всего. Прозвища у них еще были – «Автоген» и «Коса».
– Ну, были такие защитники в московском Динамо – Новиков и Никулин. Кому-то от них доставалось. Меня никто из них не сломал.
«Вместо того, чтобы готовиться к игре, мы в Москве бегали по ГУМам и ЦУМам»
– Серьезные травмы вас обходили стороной?
– Ну почему? Мне тоже по ногам доставалось и травмы были. Я не был таким игроком, который все 90 минут, как угорелый, носился по полю. Но это ни в коей мере не говорит о том, что я не хотел двигаться. Просто это была своего рода такая убаюкивающая тактика. Я усыплял бдительность защитников тем, что стою.
Хотя, для нападающего, я достаточно выкладывался. Делая рывки, я за игру набегал чуть больше километра. Не просто там пешком ходил, а именно набегал. Смотришь, как сейчас все это считают, и просто диву даешься. Где они находят, что игрок за матч набегает 12-13 километров? Футболисты по полю пешком ходят, а они все это им считают.
– Скажите, в чем была сила вашего Кайрата?
– В том, что мы в домашних играх старались выкладываться на полную катушку. И, в основном, там набирали очки. А вот на выезде у нас игра не получалась. В гостях мы играли очень плохо. Тут такая история, о которой даже стыдно говорить. В эту тему я особо не хочу углубляться. Но было такое, что приезжая в Москву, мы не к игре готовились, а бегали по ЦУМам и ГУМам – думали, как одеть и обуть свою семью.
– Вроде как в Кайрате футболистам неплохо платили?
– Платили нам действительно неплохо. Но было так, что деньги у тебя есть, а ты на них ничего не можешь купить. У нас ведь в Алма-Ате не было того, что было, скажем в Москве, Киеве, Ленинграде. В Союзе в этих городах было обеспечение хорошее, а мы жили на периферии – так считалось. Конечно, что-то могли достать и доставали. Можно сказать, что из-за этого мы и страдали. Вместо того, чтобы готовиться к предстоящей игре, мы бегали, покупая детям одежду и обувь, чтобы они босыми и голыми не ходили.
– В Кайрате вас обеспечивали квартирами, машинами?
– Если бы этого не было, то команда бы не играла в Высшей лиге.
– За 10 лет проведенных в Кайрате вы сколько поменяли машин?
– У меня их было три.
– Квартиру в Алма-Ате когда вам дали?
– Там у меня была не одна квартира, но все они были ведомственные. Ни одну я себе не оставил – все отдал. Раньше ведь как было: футболистам давали государственное жилье, но если ты покидаешь команду, то квартиру у тебя отбирают. А если ты закончил играть, как это было принято, то на тебя переоформляли это жилье. Давали ордер, а затем ты эту квартиру приватизировал. Я же с семьей в момент приватизации квартир был уже здесь – в Греции.
– А зарплата какая была?
– У игроков основного состава – 250 рублей.
– Премиальные за победу, говорят, доходили до 700 рублей?
– Премиальные, действительно у нас были высокие, но не за каждую победную игру. Премию в 700 рублей я никогда в Кайрате не получал. Не знаю, может где-то и платили такие деньги, например, в Тбилиси, или в Ереване.
«Кричалка у болельщиков была: «Пеха круче Марадоны, Кайрат лучше Барселоны»
– Кто в те годы опекал Кайрат?
– Председатель Комитета республики по физической культуре и спорту, ныне покойный, Аманча Сейсерович Акпаев. Он всегда переживал за нас. За плохую игру, за плохой результат, он не раз по партийной линии нарекания и взыскания получал.
– Акпаев, который вам телефон провел?
– Да. Мы с Аманча Сейсеровичем были как отец и сын. Он любил меня, а я уважал его. История с телефоном действительно была, и это не выдумки. В советское время было большой проблемой установить в квартире телефон. Годами люди стояли на подключение. Как-то попросил у Акпаева, чтобы мне установили его в чимкентской квартире. На следующий день телефон у меня стоял.
– Вас, футболистов, действительно вызывали на ковер после поражений и отчитывали в высоких кабинетах?
– Ну а как же. По партийной линии, по комсомольской линии.
– Вы были член КПСС?
– А вы как думаете?
– Думаю, что комсомольцем вы точно были?
– Этого было достаточно.
– Кто из игроков Кайрата вам был ближе других? С кем вы дружили?
– Я не хочу кого-то выделять. У меня до сих пор сохранились дружеские отношения со всеми ребятами, с которыми я играл. Правда, есть один человек, с которым мы хотя и жили поначалу в разных городах, но всегда встречались на всех турнирах, начиная от Кожаного мяча, и заканчивая Переправой – это Вахид Масудов. С Вахой, у нас давняя дружба, со Второй лиги, потом в Кайрате мы более тесно сдружились и сохранили эту дружбу до сегодняшнего дня. Верю в, что дружить мы будим до тех пор, пока живы.
Евстафий Пехлеваниди. Фото: Google
– Правда, что болельщики в Алма-Ате скандировали, что вы лучше Марадоны?
– Кричалка такая у них была: «Пеха круче Марадоны, Кайрат лучше Барселоны». Но это было преувеличением, чтобы меня сравнивать с таким великим игроком как Марадона.
– Кто вам дал прозвище «Пеха»?
– Сам не знаю, кто первым назвал меня «Пеха». Наверное, кто-то из болельщиков – кто еще? В команде меня все называли «Греком», это прозвище дали мне еще в Чимкенте.
– Играя за Кайрат, самолетами налетались?
– Да мы как-то привыкали летать. Время полета проводили спокойно, особо не обращали на это внимание. Четыре часа лета до Москвы для нас – это две игры в преферанс. Московский аэропорт Домодедово был перевалочным пунктом. Оттуда до Львова, Минска и Вильнюса было ближе.
– Не боялись летать?
– Нет. У нас в Союзе хорошая пропаганда была. Говорили, что советские самолеты лучшие самолеты в мире.
– Вы сказали, что в самолете время убивали за игрой в карты. Говорят, что лучшим игроком у вас в команде был Антон Шох?
– Нет. Шох в преферанс вообще никогда не играл.
– И кто же был лучшим в преферансе?
– Наш вратарь Александр Убыкин и центральный полузащитник Сергей Ледовских.
– А вы в какие игры предпочитали играть?
– В настольный теннис, бильярд, ну и в карты – за круглым столом.
«Кайрат, в котором я играл, в Греции был бы в призерах»
– Что можете рассказать о тренерах, с которыми вам пришлось работать?
– У каждого тренера, под руководством которого мне пришлось играть, было что-то свое. Игорь Волчек сделал ставку на молодежь, пригласив в команду 16 молодых парней. А «стариков» разогнал. Оставил только пять возрастных ребят. Та команда, которую слепил Игорь Семенович, потом десять лет играла в Высшей лиге. До сих пор считается, что тогда у нас был один из самых боеспособных составов в истории Кайрата.
Что касается Леонида Остроушко, то это был хороший тренер, но были у него свои минусы, как и у каждого человека. Тимур Сегизбаев был добрым, отзывчивым, можно сказать, идеальным человеком, но при этом он слишком доверял футболистам. Он закрывал на все глаза: на нарушение спортивного режима, на то, что кто-то сачкует на тренировках, в том числе и я. Может, делал он это потому, что, как и мы, прошел через всю эту футбольную жизнь. Правда, сам он, когда играл, был добросовестным игроком, как и тренером.
В Греции у меня были другие тренеры, со своими взглядами на футбол. Но в те годы, когда я там играл, с 1990 по 1993-й, я всегда говорил, что тот Кайрат, за который я выступал, в Греции был бы в призерах.
– Вы ничего не сказали про олимпийского чемпиона Йожефа Бецу, который в 1982 году был главным тренером Кайрата.
– О нем я вообще вспоминать не хочу. Считаю, что это он команду уничтожил. Беца не мог направить нас, поставить команде игру. При нем мы на тренировках бегали 100 по 100. Таких беговых упражнений не было нигде! Занятия у него проходили без какой-нибудь программы.
Работали они вместе с Остроушко, который был у него помощником. Потом они поругались и Остроушко ушел. Когда убрали Бецу, вернули Остроушко. Костяк у нас остался тот же. Мы сходу с первого места зашли в Высшую лигу. Тем же составом играли еще лет 5-6. В Высшей лиге постоянно в десятку входили.
– Наверно, вам хотелось хоть раз сыграть в еврокубках? Почему Кайрату так и не удалось пробиться в этот турнир?
– Ну, вот представьте себе: мы едем на выезд, например, в Ленинград, и оттуда везем домой кафельную плитку. Вместо того, чтобы отдыхать, готовиться к игре, мы бегали по магазинам. Мы покупали чековые рубли, чтобы на них купить себе шины на машину, жене хорошие духи, которых в обычных магазинах не было.
Не было к команде тогда такого внимания, которое было, скажем, при Игоре Волчке. При нем, когда импортные товары поступали в республику, нам всегда что-то доставалось. Помню, нам давали дубленки и джинсы – жен одевали, детей. А при других тренерах уже ничего этого не было.
В конце 1988 года, когда мы были на приеме у Нурсултана Назарбаева (на тот момент Назарбаев был Председателем Совета министров Казахской ССР, – прим. А.П.), то затронули этот вопрос. И хотя в тот год мы уже стояли на грани вылета из Высшей лиги, нам какое-то время стали привозить импортные товары, кто что хотел, тот себе купил. Потом, посмотрели, что команда вылетает, взяли и прикрыли эту лавочку.
Все заключалось вот в таких небольших мелочах. Мне кажется, было бы больше внимания к команде со стороны вышестоящего руководства, скажем, на уровне президента страны, Кайрат усилился бы еще двумя-тремя игроками и мог бы свободно пробиться в еврокубки.
«Играть за 100 долларов – такова была политика нашей страны»
– Вы ведь ездили за рубеж, оттуда можно было что-то привезти?
– Да об этом даже смешно говорить. За рубеж Кайрат ездил один раз в году – это вообще ничего. И суточные нам давали – 100 долларов. Что на эти деньги ты мог там купить? То, что мы привозили оттуда в сравнении с другими клубами, – это была мелочь. Когда я ездил за границу вместе с молодежной и юношеской сборными СССР, то я еще был не женат, поэтому и везти оттуда что-то особой необходимости не было.
– Вы упомянули молодежную сборную. Можете рассказать о турнире, который проходил во Франции?
– В 1981 году мы участвовали в турнире, который проходил в курортном городе Канны. Заняли мы там третье место. Группа у нас веселая была: Португалия, Италия и Бразилия. Перед первой игрой с Португалией, чего только не писали в газетах. А мы взяли и «обули» их – четыре мяча португальцам «отгрузили». В той игре я два мяча забил.
Потом мы выиграли у Италии 2:1. Я вновь отличился – гол со штрафного забил. Дальше игра с Бразилией, а у нас скамейка пустая. На тот турнир из 16 футболистов поехало 13. Виной тому советская система. Перед выездом за рубеж приходилось заполнять кучу всяких бумаг. У кого-то документы проходили, у кого-то – нет. Никого не интересовало, сколько человек поедет в поездку. Троих у нас тогда отцепили, а другими заменить их не успели.
Помню, на игру с Бразилией я вышел «на одной ноге». Голеностопный сустав вывернуло на 360 градусов, двигаться нормально не мог. А играть надо было. В общем, проиграли мы ту встречу Бразилии 0:1 и не попали в финал. Играли за третье место с хозяевами турнира – французами. Все решилось в серии пенальти, которую мы выиграли (4:3, – прим. А.П.).
– И вы забили решающий пенальти – последний в серии.
– Я уже не помню.
– С молодежной сборной вы еще ездили в Тунис.
– Это была первая моя поездка в составе молодежной сборной, в 1980 году. Тогда в этой команде были такие игроки, как Шенгелия, Гуринович, Новиков, Полукаров, Суслопаров, Думанский. А нас троих – меня, Геннадия Денисова и Игоря Пономарева – взяли в качестве резерва.
В Тунисе мне первый раз ногу сломали. В первой же игре вышел после перерыва на поле вместо Рамаза Шенгелия – и через 20 минут меня из-за травмы вынуждены были менять.
– Что еще расскажете о той поездке?
– Из плохого – то, что играли мы за копейки. Премиальные – 100 долларов. За такие деньги просто смешно было играть. Что поделаешь, такова была политика нашей страны – играть за 100 долларов. Все у нас тогда было на энтузиазме.
Все мы мечтали попасть на чемпионат мира или Европы. Хотя бы на уровне молодежной сборной. Тогда материальная часть вопроса нас особо не интересовала. Сколько нам давали, за столько и играли. Если бы кто-то услышал, что нам платили тогда, наверное, над нами посмеялся.
– А в первую команду СССР вас не приглашали?
– Никогда. Просто стиль моей игры тренерам сборной не подходил. У меня он был особый. Я по полю много не двигался, а в сборной надо было двигаться очень много. У Лобановского, наверное, я бы в лучшем случае, на скамейке сидел.
«Я никогда не укладывался в нормы, монотонная работа была не для меня»
– У Лобановского на тренировках в сборной и в клубе были большие физические нагрузки. В Кайрате как с этим было?
– Я не могу сказать, что в Кайрате были нагрузки меньше.
Валерий Лобановский. Фото: Google
– Например, по тесту Купера за 12 минут сколько вы набегали?
– Да я его никогда не бегал.
– Вообще, никогда?
– Бегал, но никогда не укладывался в нормы. За 12 минут я мог всего два километра пробежать. Бегали мы 100, 200, 300, 400 метров. Все это было у нас. Только зачем это нужно было? Я не мог бегать медленно круг за кругом. Монотонная работа – это не для меня. Я был игроком взрывного плана.
– За сколько вы пробегали 30, 60 метров?
– 30 метров я пробегал за 3,9 секунды. 60 метров – 7,6. 100 метров – 11,5. У меня была взрывная стартовая скорость, поэтому я был игрок 10-15 метров. Это был мой основной козырь.
Такого же типа был мой партнер по атаке в Кайрате Сергей Стукашев. Нам легко было играть против малоподвижных защитников, которые пока развернуться, мы пробрасывали мяч вперед и убегали от них.
У меня еще был сильный удар с двух ног. Что еще для нападающего нужно?
– У вас с двух ног были удары одинаковой силы?
– Нет. Знаете, природа так создала человека, что у него одна рука, одна нога более развита, чем другая. Я не исключение. Правая нога у меня была ударная, хотя левой ногой мне нравилось играть больше, чем правой.
– Еще вас характеризовали как игрока с хорошей прыгучестью.
– Я действительно был прыгучий. У любого защитника, хотя некоторые были на три головы выше меня, мог выиграть верховую борьбу. Из-за того, что выбирал правильную позицию и вовремя выпрыгивал.
«Курил всегда то, что кто курил наш великий вождь Леонид Ильич Брежнев»
– Насколько важны для игрока в футболе финансы?
– Финансовый вопрос очень важен в футболе. Я рад, что сегодня игроки хорошо получают, просто из-за этих денег не следует голову терять. Ты сперва докажи, что ты можешь на футбольном поле, что ты действительно игрок, а затем требуй.
В советское время мы, футболисты, получали рубли, но не могли их никуда вкладывать, только на сберкнижку. Когда я уехал, то после реформ эти рубли постепенно превратились в пыль. Мы, футболисты, стали нищими, поэтому в Греции мне пришлось начинать все с нуля.
– Что для людей в Союзе было высшим шиком?
– Иметь свою квартиру, машину, красиво одеться. Для тех людей, кто работал на заводах и фабриках, это было много. Для того, чтобы получить квартиру, машину им приходилось стоять в очереди по 10-20 лет. Нам все это предоставляли в ускоренном виде.
– Когда вы заработали деньги, которые можете назвать серьезными?
– После двух лет пребывания в Кайрате я заработал на машину. Это уже был какой-то результат. Машина в то время была не только средством передвижения, но и роскошью.
– Сейчас вы можете сказать, что вы обеспеченный человек?
– Нет, не могу. Я вообще на футболе не заработал ничего.
– За что в Союзе штрафовали футболистов? Курение, алкоголь?
– За нарушение спортивного режима. Туда входило: игра в карты, курение, алкоголь, опоздание на отбой. Наказывали по-разному – когда устно, когда деньгами.
– Самый большой штраф в рублях каким был?
– Да я откуда могу знать? Меня никогда не наказывали.
– То есть, вы были не пьющим, не курящим, не нарушающий спортивный режим?
– Ну, почему же? Нарушал. Я не был «белой вороной».
– Сколько курильщиков было в Кайрате?
– Да многие ребята курили. Что касается меня, то я курил всегда.
– Где в Союзе можно было достать хорошие сигареты?
– В баре гостиницы Интурист.
– И какие вы курили сигареты?
– Те, что курил, в то время наш великий вождь Леонид Ильич Брежнев – Мальборо.
– Вы суеверный человек?
– В какой-то мере да.
– У вас были какие-то приметы перед игрой?
– Конечно. Например, по дороге на игру я всегда глазами искал номера машин. Если на проезжающей машине значился номер 28-72, то в сумме получается 100 – это хорошо. Если, допустим, номер у машины 44-49, то, сложив первые две цифры, получится число 8, а две последние в сумме дают цифру 13. В общей сумме 21, в картах это «очко».
Вот такие номера, я постоянно искал у встречных машин, пока мы ехали на стадион. Если на какой-то машине выпадал подобный номер, то это в некоторой степени успокаивало меня. Это был знак того, что сегодня игра закончится в нашу пользу.
– Это работало?
– Не всегда, но в большинстве случаев да.
– Вы могли на поле подраться, накричать на судью?
– Да нет, такого за собой я не помню. На поле я был не агрессивным, а, скорее, пассивным игроком. За всю игровую карьеру, получил несколько желтых карточек (согласно статистике – 15, десять в Высшей, две в Первой лиге чемпионатов СССР, и три в чемпионатах Греции, – прим. А.П.).
«С Андреем Шевченко мне не удалось лично познакомиться»
– Почему вы решили уехать в Грецию?
– Потому что в Грецию захотела уехать вся моя родня. И тут дело не в том, что ситуация в Союзе стала ухудшаться. Как раз в тот момент, когда мы только собирались, в стране все было более-менее нормально. А вот когда мы уже уехали, то где-то через год ситуация на постсоветском пространстве резко изменилась. Так что мы не бежали из Союза, как тогда говорили – бегут с тонущего корабля.
Просто мы возвращались на свою историческую родину. Нас никто не выгонял и не вытеснял. Нам никто в Казахстане не говорил – «езжайте в свою страну». Казахи всегда жили хорошо с другими народами, в том числе и с греками.
Евстафий Пехлеваниди. Фото: Google
– Вы уезжали туда не на пустое место? В Греции у вас было где жить?
– Ничего не было – ни знакомых, ни друзей. Я не знал языка. Пришлось все начинать с чистого листа: покупать квартиру, где-то устраиваться.
– Почему вас не взяли в Панатинаикос?
– Потому что тренер-болгарин (Христо Бонев, – прим. А.П.) сказал, что я тяжелый, много вешу. У меня действительно был вес сто килограмм. Поехал в Ливадию, которая находится в 120 километрах от Афин. Подписал контракт с местным Левадиакосом по схеме 1 плюс 4 года.
Поначалу все нормально было. Мог играть еще лет пять. Но потом у меня случилась травма, сделал операцию и пять месяцев лечился. Пробовал вернуться. Пришлось поиграть в низших эшелонах. Закончил играть через три сезона.
– Зарплата в Левадиакосе у вас хорошая была?
– По тем временам нормальная.
– Из тех матчей, что вы провели в греческой Суперлиге, наверное особняком стоит игра в Салониках с ПАОКом. Ваш гол под занавес матча принес команде победу.
– Да нет. Просто та игра ПАОКу уже была не нужна. Они свою задачу уже решили – вышли в еврокубки. Поэтому на игру ПАОК вышел как на прогулку, а мы воспользовались этим. Но все равно та победа нам ничего не дала. Левадиакос не удержался в элитном дивизионе – не хватило одного очка (набрали 27 очков, у стоявших выше команд: Ксанти, Пансерраикоса и Панахаики было 28, – прим. А.П.).
– Когда в последний раз вы выходили на поле за ветеранов?
– Десять лет назад. После этого я на поле, как игрок, уже не выходил. В 2014-м году Кайрат отмечал свое 60-летие. Решили провести благотворительный матч легенд Кайрата со сборной мира. Против нас играли три обладателя Золотого мяча (на самом деле четыре – Шевченко, Фигу, Каннаваро и Ривалдо, – прим. А.П.). И еще целая россыпь звезд мирового масштаба: Леманн, Мальдини, Зеедорф, Джоркаефф, Бобан, Виери, Костакурта… Мы проиграли – 1:5.
Мне тогда уже было 54, многим игрокам Кайрата тоже за 50. А за сборную мира играли люди, которым чуть больше 40. Они еще более-менее были в форме. Мой партнер по Кайрату Сергей Ледовских не играл, но присутствовал на том матче. Помню, он тогда сказал: «Они задом бегут быстрее, чем мы передом».
Евстафию Пехлеваниди и Ривалдо. Фото: Google
– Андрей Шевченко в той игре забил четыре мяча.
– Шевченко – человек с большой буквы. Парень, как-никак, в таком клубе играл – Милане. Кубок чемпионов выиграл. Золотой мяч завоевал. По статусу он должен в таких матчах много забивать, где еще?
– Вы с Шевченко лично знакомы?
– Нет. Мне не удалось лично с ним познакомиться.
«Надеюсь, что Греция и Казахстан уже не встретятся в стыковой игре»
– Сейчас как у вас дела?
– На сегодняшний день все нормально.
– Вы в Афинах обитаете?
– Да.
– Свободное время чему посвящаете?
– Семье. Семья – это самое большое богатство.
– У вас взрослые дочь и сын. Внуками уже обзавелись?
– Да. У меня их трое. Старшей Василисе уже – 12. Среднему внуку Георгию – 9, а самому младшему, Евстафию, – 8 лет.
– На футбол с внуками ходите?
– После того, как я завершил свою игровую карьеру, на стадионы перестал ходить. Мне не нравится, как ведут себя там болельщики. Когда-то думал: появятся внуки, буду водить их на стадион. Но за последнее время поведение болельщиков не изменилось. На стадионах одно и то же – беспорядки. Мне это не по душе. Приведешь туда детей и не смотришь футбол, а за них переживаешь. Так, что смотрю футбол дома, в спокойной обстановке.
– В Греции болеете за какую-нибудь команду?
– За АЕК! Всегда говорил и говорю – клубные цвета я не меняю. Я за Кайрат играл в желтом, вот и в Греции за желтых болею. К тому же, желтый – это еще и цвет солнца, пшеницы, то, что дарит людям жизнь. А еще это цвет византийской империи (официально Римская империя или (Восточная) Римская империя, – прим. А.П.).
– Если взять сборные, вы переживаете больше за Грецию или Казахстан?
– И за тех, и за других. А как иначе? Переживаю за Казахстан, который в групповом турнире Лиги наций УЕФА на последнем месте, и радуюсь за сборную Грецию, которая на Уэмбли победила Англию и финишировала на втором месте. Рад, что Греция и Казахстан уже не встретятся в стыковой игре (21 марта 2024 года сборная Греции разгромила команду Казахстана в полуфинале стыковых матчей Евро-2024 – 5:0, – прим. А.П.).
– В Казахстане ваше имя присвоено индивидуальной награде, которая вручается лучшему бомбардиру чемпионата. Как вы это восприняли?
– Конечно, горжусь этим. Для меня почетно, что в Казахстане меня признали. Здесь, в Греции, меня, можно сказать, как выжатый лимон, выбросили на свалку. В Греции пока ты играешь – ты человек, как только закончил играть – про тебя здесь забыли. Впрочем, это не их вина, а в большей степени моя. Слава Богу, что в Казахстане, меня до сих пор помнят, что тут останется мое имя – это самое главное.
Досье FanDay.Kz:
Евстафий Пехлеваниди родился 29 октября 1960 года в Чимкенте (ныне Шымкент). Нападающий. Выступал в командах Металлург и Мелиоратор (Чимкент) – 1977-1979, с сентября 1989, Кайрат (Алма-Ата) – 1980-1989, Левадиакос (Левадия, Греция) – 1990-1993.В чемпионатах СССР провел 226 игр, забил 69 мячей (Высшая лига). Первая лига – 34 игры,19 мячей, Кубок СССР – 21 игра, 7 мячей. В чемпионатах Греции провел 35 матчей, забил 15 голов.
Мастер спорта СССР. Обладатель Кубка Федерации футбола СССР 1988 года. Входил в список 33 лучших футболистов СССР – 1984 год. Рекордсмен Кайрата по забитым мячам в чемпионатах СССР.
Выступал за юношескую и молодежную сборные СССР с 1980 по 1982 годы. За сборную СССР U-21 сыграл 13 игр, забил 4 мяча.
В 2017 году имя Пехлеваниди присвоено Академии футбола ФК Кайрат. В 2020 году указом президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева был награжден орденом Достык 2 степени. Имя Евстафия Пехлеваниди профессиональная футбольная лига Казахстана посвятила индивидуальной награде лучшему бомбардиру чемпионата. Этот приз вручается, начиная с 2021 года.